– Они движутся иначе. Прыжки короче, вперемежку с длинными шагами, будто старые.

Он оторвал от глаз бинокль.

– Думаю, это нарики.

Происходило нечто непонятное. Стая начала замедлять бег.

Крик со смотровой вышки.

– Всадники! Две сотни ярдов!

Приготовьтесь.

Эми перевела Солдата в кантер, а потом в рысь.

Мы будем защищать этот город. Мы будем защищать эти ворота, мои братья и сестры по крови.

Текучие будто жидкость ее войска развернулись. Эми ехала меж них. Не смела показать свой страх: ее отвага станет их отвагой. Она ехала, выпрямив спину, слегка держа одной рукой поводья Солдата, а другую подняла в жесте благословения, будто священник.

Они когда-то были людьми, как вы. Но они последовали за другим, Зиро.

Тысяча в ширину и три сотни в глубину, войско Эми образовало защитный барьер вдоль северной стены и развернулось в сторону поля. На востоке показался над горизонтом краешек луны.

Не раздумывайте, ибо они не станут раздумывать. Убивайте их, мои братья и сестры, но делайте это, храня в сердцах ваших милосердие.

Она чувствовала на себе взгляды солдат, сквозь прицелы. Огромное облако пыли начало оседать. Во рту стоял вкус пыли и песка.

Встречайте их с достоинством. Будьте отважны. Покажите им, кто и что вы такое.

Они остановили коней перед рядами. Эми вынула из-за пояса пистолет, отдала его Алише и вытащила из ножен за спиной меч. Толстая рукоять, удобно лежащая в ладони. Она двинула запястьем, взмахивая мечом в воздухе.

– Отличное оружие, сестра.

– Наверное, я догадывалась, когда его делала.

Ее сознание было собранным, мысли в полном порядке и спокойствии. Был страх, но было и облегчение, и, более того, любопытство. Что же случится?

– Я никогда не выходила на бой, – сказала она. – Каково это?

– Очень… некогда.

Эми задумалась.

– Все случается быстро. Ты осознаешь происшедшее лишь потом. По большей части кажется, что это происходит с кем-то другим.

– Полагаю, что в этом глубокий смысл.

Помолчав, Эми заговорила снова:

– Алиша, если я не выживу…

– Это еще одно.

– Что?

Алиша посмотрела ей в глаза.

– Тебе не позволено говорить такое.

На стене воцарился хаос. Посыльные бегали туда-сюда, пальцы дрожали поверх спусковых крючков, никто не знал, что делать. Не стрелять? Они же Зараженные! И почему они встали спиной?

– Я сказал, – рявкнул в рацию Питер. – Всем постам, отбой!

Кинув Апгару рацию, он повернулся к ближайшему посыльному.

– Рядовой, принеси мне обвязку.

– Питер, ты не пойдешь туда, – сказал Апгар.

– Эми защитит меня. Сам посмотри. Они здесь, чтобы защищать нас.

– Мне плевать, хоть канализацию чинить. Ты свихнулся, черт подери. Не заставляй меня тебя связывать, а именно это я и сделаю.

Взгляд солдата метался от Питера к генералу и обратно.

– Сэр, так мне следует принести обвязку или нет?

– Рядовой, один шаг, и я сам тебя со стены скину, – сказал Апгар.

Снова крик дозорного.

– Видим движение! Всадники уезжают!

Питер посмотрел вверх.

– Что значит, уезжают?

Над заграждением появилось лицо дозорного. Быстро переговорив с кем-то, стоящим у него за спиной, он показал на север.

– Через поле, сэр!

Питер подошел к краю стены и поднял бинокль.

– Гуннар, ты это видишь?

– Что они делают? – сказал Апгар. – Сдаются?

Эми и Алиша остановили коней. Поднялись клубы пыли. Эми вытащила меч и подняла в воздух. Это было жестом вызова, а не капитуляции.

Они сделали себя приманкой.

– Фэннинг, ты слышишь меня?!

Слова Эми улетели во мрак.

– Если хочешь получить меня, иди и возьми!

– Следует ли нам двигаться дальше? – спросила Алиша.

– Если двинемся, можем не успеть отступить.

– Ты слышишь меня? – снова крикнула Эми. – Я здесь, ублюдок!

Алиша ждала. Ничего.

Ты хорошо справилась, Алиша.

Она прижала ладони к ушам, бессмысленный рефлекс. Голос Фэннинга звучал в ее голове.

Ты исполнила все, чего я только мог пожелать. Ее армия ничто, я смету ее. Ты дала мне это и много больше.

– Заткнись! Оставь меня в покое!

Эми уставилась на нее.

– Лиш, что такое? Это Фэннинг?

Ты чувствуешь это, Алиша?

Голос Фэннинга, ровный, дразнящий. Будто маслянистая жидкость, разливающаяся внутри ее мозга.

Конечно, чувствуешь. Ты всегда чувствовала. Скитаясь по улицам, считая головы. Они часть тебя, как и я часть тебя.

Алиша услышала звук. Будто… кто-то голову чешет. Откуда он исходит?

Она должна прийти ко мне сокрушенной. Это будет самым верным испытанием. Почувствовать то, что чувствую я. Что все мы чувствуем, Алиша. Познать отчаяние. Мир, лишенный надежды, лишенный смысла, когда все потеряно.

– Алиша, что происходит, скажи мне.

Я знаю твои сны, Алиша. Большой город, стены, звуки жизни внутри. Музыка, радостные крики детей. Твое желание быть среди них, дверь, в которую ты не можешь войти. Ты знала это тогда, Алиша? Знала, что находится в запасе?

Звук стал сильнее. Кровь пульсировала в шее, будто у нее начался жар.

Моя Алиша, все уже сделано. Ты чувствуешь это? Ты чувствуешь… их?

Ее сознание будто включилось. Она повернулась в седле. Позади барьера армии Эми сверкали огни города.

Снаружи, подумала она. Я снаружи, как в том сне.

– О Боже, нет.

Сара пыталась заставить себя дышать.

Сто двадцать человек, втиснутые в подвал. Свечи и лампы, странные, дрожащие тени. Пистолет лежал у нее на коленях, под рукой, наготове.

Дженни и Ханна устроили для детей игру в уток и гуся, чтобы отвлечь их. Другие игрались в тайком взятые игрушки. Некоторые плакали, наверное, сами не зная, почему; просто ощущали тревогу взрослых и выражали ее.

Сара сидела на полу, привалившись спиной к двери. Прохладный металл. Выдержит ли? Перед ее мысленным взором представали сцены. Грохот, дрожание металла, все кричат и пятятся, а потом скрежет и смерть, врывающаяся внутрь и поглощающая их всех.